После задержания, суда по избранию меры пресечения и отказе в домашнем аресте, Павла Сюткина доставили в СИЗО 7 в Капотне. Задержанию и СИЗО предшествовали возмущенные посты, в которых с историком призывали разобраться за его антивоенную позицию, слишком смелую и резкую для человека остающегося в России.
«На него надо в Следственный комитет написать»
Визит силовиков в московскую квартиру Сюткиных, происходил по словам Ольги, «в мягком режиме».
–Обыск был в июне. Пришли двое молодых людей в сопровождении участкового и двое понятых. Никакого рытья по ящикам не было. Просто изъяли компьютер и телефон — рабочие инструменты и главные улики. Им больше ничего и не нужно было: забрали и ушли. Четыре месяца нас вообще никто не беспокоил. Но мы же взрослые люди — понимали все равно, что само по себе все это не рассосется и что они вернутся. Поэтому неожиданностью это не было. Пришли примерно в 11 утра. Все было спокойно, без агрессии. Павел Павлович оделся и поехал с ними.
Что было на заседании суда по избранию меры пресечения? Вы на нем присутствовали?
Да, с самого начала. Там тоже не было никаких резких движений, все по-доброму, если в данном случае вообще уместно это слово. Но представителей СМИ удалили. Это, видимо, такой хитрый ход, не знаю, конкретного судьи или в целом, когда заседания по всем политическим проводят в последнюю очередь и под предлогом того, что суд закрывается в 6 часов вечера, всех журналистов выгоняют. Поэтому в зале никого не было. Но несколько журналисток дождались окончания суда у входа, и я им очень благодарна. Настрой у мужа достаточно боевой, но может, это он просто не хочет меня расстраивать.
Вы думали о том, что антивоенные посты могут закончиться арестом? Особенно, когда пошли публичные доносы .
Тогда, в апреле 2022 года, такими публикациями [про Бучу]был весь интернет заполнен. Люди писали, комментировали, все были на эмоциях и никто ни в чем не разбирался. Потом уже мы с Пашей, конечно, обсуждали, что ему нужно быть осторожнее, потому что у нас много недоброжелателей. Но я из эгоистических соображений, конечно, исходила. Я говорила: «ты понимаешь, что я не могу одна остаться, ты меня подставишь по всем фронтам? Я, конечно, справлюсь несмотря на возраст, но мне будет плохо». Ну, что там говорить, 33 года прожили вместе. Но я понимаю, что сейчас ему намного хуже. Тюрьма есть тюрьма. И я понимаю, что, возможно, придется ждать его оттуда. Будет тяжело и морально, и материально: пенсия у меня маленькая. Да и в работе кто-то может отказать. Скажут: «Ребят, а что это у вас жена политзаключенного тут работает?» Такое тоже может быть. Но я не хочу сейчас обо всем этом думать.
Кто эти недоброжелатели, о которых Вы говорите? И с чего вообще началось преследование вашего мужа? До прихода силовиков были какие-то эпизоды?
Осенью 2022 года нас пригласили прочитать лекцию о русской кухне в одной из школ. Тогда уже мобилизация началась, и было понятно, конечно, кто и какую позицию занимает. Ничего такого на этой лекции мы, разумеется, не озвучивали, и вообще никогда не позволяли себе такого на публичных мероприятиях. Но один из наших недоброжелателей —Максим СырниковКулинарный блогер, ведущий передачи «Монастырская кухня» на телеканале «Спас». Автор книг «Настоящая русская еда», «Готовим по-русски каждый день», «Настоящие русские праздники», «Выпечка по-русски», «Заготовки по-русски». Открыл сеть ресторанов в Екатеринбурге, Челябинске, Воронеже, Ижевске, Москве и Владимире., который тоже занимается русской кухней, — написал у себя в телеграм-канале с возмущением: как же можно Сюткиных вообще приглашать на такие мероприятия? На другом мероприятии в Сыктывкаре, где мы присутствовали вместе, он вообще написал, что мы вышли обмотавшись украинским флагом. А дальше пошли комментарии «да на него надо в Следственный комитет написать». В общем, в соцсетях это подхватили. Но тогда никаких последствий не было.
О Павле еще написал в своем телеграм-канале депутат МосгордумыАндрей МедведевРоссийский пропагандист. Заместитель генерального директора ВГТРК по радиовещанию. Главный редактор «Радио России», «Маяка», «Вестей ФМ», «Радио Культура». Вице-спикер Московской городской думы.в стиле «когда же органы с ним разберутся»
Конкурентам не очень приятно
Почему Сырников начал вас преследовать? У Вас были конфликты с ним?
У него к нам неприятие началось, наверное, лет десять назад. Этот человек тоже занимается русской кухней и считает нас своими конкурентами. Павел Павлович, доктор исторических наук, прекрасно говорит и может писать хорошие книжки. Очевидно, ему наша работа поперек шерсти.
Вроде бы каждый занимается своим делом — места всем хватило бы. Сырников не раз оскорблял нас публично и писал о нас откровенный бред. Мы даже подали иск о клевете и выиграли дело в суде. Я выкладывала в Facebook исполнительные листы. Когда в «Вестях» показывали сюжет о задержании мужа, там прозвучала фраза: «Как он мог бывать в школе». Те же слова были и в посте Сырникова, поэтому несложно догадаться, откуда растут ноги.
К возмущению антивоенной позицией примешана профессиональная зависть? Или наоборот?
Наша книга «Непридуманная история советской кухни» заняла второе место в «исторической» линейке на конкурсе Gourmand Awards в Париже. Еще одна наша книга о советской кухне в 2015 году вошла в The New York Times Book Review. О ней писали в The Guardian. Приятно, достойно? Да. Нравится это конкурентам нашим? Не очень, наверное.
У вашего супруга, насколько можно понять ознакомившись с его записями в соцсетях, был если не конфликт, то такая очень острая полемика с Минпромторгом. В чем суть этой истории?
Минпромторгу было дано задание создать рабочую группу для популяризации русской кухни. Они эту популяризацию видели как создание каких-то стандартов. А дальше планировали обязать рестораны, которые русской кухней занимаются, сдавать какие-то экзамены и получать дипломы. Несколько изданий попросили нас это прокомментировать. Ну и мы сказали, что это полная глупость. Что ни одну кухню нельзя стандартизировать, особенно в многонациональном государстве, и все попытки популяризации таким путем неизбежно провалятся. Им это, естественно, не понравилось. Конечно, уголовное дело не из-за этого завели, Минпромторг — параллельная история. Павлу Павловичу нужно осторожнее было высказываться [о войне], что там и говорить.
С Федеральных каналов просто перестали звонить
Мемориал признал Павла политзаключенным и Вы опубликовали у себя на странице пост «Не ожидала, что поддержка будет такой быстрой и мощной». После задержания Павла кто-то из друзей и знакомых или коллег позвонил? Что они говорили?
Когда все произошло, мне написало огромное количество людей и просто со словами поддержки и с вопросами о том, нужна ли какая-то помощь. Эти люди придерживаются той же позиции, что и мы. Кто-то предпочел промолчать, но мы ни на кого не обижаемся, это жизнь. Были и такие, которым не нравилось, что мы в своих социальных сетях пишем про политику. Они в комментариях под соответствующими постами писали «Что вы нам про политику тут? Мы к вам за рецептами пришли, а не за политикой». Хотя, казалось бы, кому какое дело, о чем человек пишет в своем личном блоге или на своей странице? Тем более, человек с историческим образованием, который по определению, мне кажется, не может не рефлексировать над происходящим в стране.
Вас с мужем звали в качестве экспертов на телевидение. В том числе и на федеральные каналы: ОРТ, НТВ, ТВ Центр, Культура. Оттуда были какие-то сочувствующие отклики после задержания Павла?
Нет. У нас же там, во-первых, общения какого-то личного не было с ведущими. Мы приходили на эфир, нам ставили свою задачу, ведущим — свою, мы отрабатывали вместе и все. Во-вторых, вся эта история с федеральными каналами уже в прошлом, потому что когда все началось и наша позиция стала понятна, телеканалы эти начали от нас потихоньку дистанцироваться. Какое-то время мы еще, видимо, оставались в списках, и продюсеры нам звонили. Но мы уже сами спрашивали: «Ребята, а вы с руководством посоветовались? Лучше сначала посоветуйтесь, чтобы потом не было неловких ситуаций». В итоге, нам просто перестали звонить. Мы понимаем, что сами ведущие от нас не ушли бы, конечно, потому что мы много вместе сделали и как эксперты были для них интересны.
А денег вы много потеряли с уходом из эфиров на федеральном ТВ?
Нисколько не потеряли. За все время, когда мы присутствовали на эфирах в качестве гостей, с 2011 года примерно, мы не получили ни копейки ни от одного федерального канала. Они не платят. Я все время говорила: «Паш, ну зачем мы все ходим туда бесплатно? Пиар нам к тому времени уже не нужен был — мы достаточно популярными были. Просто хотелось людям рассказывать профессионально и интересно о еде то, что мы знаем».
И утверждения этого депутата Медведева, который в своем телеграм-канале писал, что русофоб Павел Сюткин получает государственные деньги в качестве эксперта в Ростуризме, тоже ложь. Павел был один год членом рабочей группы при Ростуризме, но для этого участникам нужно было платить членский взнос 12 тысяч рублей самому Ростуризму. На следующий год цифра выросла вдвое, до 25 тысяч, и он просто оттуда вышел. Мы вообще за все время своей работы в области кулинарии не получили ни копейки государственных денег. Это к вопросу о слухах, которые сейчас распространяются, что у нас там какие-то миллионные гранты были?
А на чем зарабатывали — на книгах?
Нет. Те книги, которые пишем мы, — это не бизнес, на них много не заработаешь. Круг читателей слишком узкий — исключительно те, кто интересуется русской кухней. Есть кулинарные книги с огромными тиражами, но это не наш случай. У нас тираж максимум — пару тысяч экземпляров. Мы зарабатывали только на коммерческих проектах: написании статей и заметок по кулинарии для ведущих гастрономических порталов, в основном. Но и это небольшие деньги.
«Вы бы отдали свою жизнь, чтобы это прекратилось?… Молчат»
У Вашего супруга довольно неожиданные повороты в биографии. МГИМО, защита кандидатской, потом в 1990–2000-х годах работа в банковской и инвестиционной сферах. И вдруг в 2010-х он начинает писать кулинарные книги. С чего такая резкая смена деятельности?
Да, с 2000 по 2002 год он даже работал в управлении делами президента, но ушел, когда начала приходить путинская команда. Он сказал, что просто не смог бы с ними работать дальше. Я его спрашивала, почему, но он подробностей никогда не рассказывал. Потом он какое-то время работал в банковском секторе, да. И в итоге решил уйти на вольные хлеба. Сказал, что больше не хочет ходить ни на какую службу и будет фрилансером.
А в 2008 году мне, как сейчас говорят, пришел инсайт. Павел все время говорил мне, как я хорошо готовлю, и я ему предложила: а давай напишем книгу про русскую кухню! Мне это было бы интересно. Так появилась наша первая книга — «Кухня моей любви». Там были собраны рецепты и наши семейные истории. Следующая наша книга «Непридуманная история русской кухни» неожиданно стала популярной и издательство АСТ предложило нам написать историю советской кухни. Вот так все и началось.
В одном из постов в самом начале войны Павел пишет «Вряд ли у кого вызывает сомнение то, что вся эта нынешняя кровавая клоунада доживает последние часы. В историческом смысле, конечно». Вы тогда задумывались над тем, что это может продлиться три года?
Нет, я не думала, что все это так надолго затянется, конечно. Мне казалось, что найдутся разумные люди и все смогут прекратить. Но я, как и многие, ошиблась.
24 февраля 2022 года я помню в мельчайших деталях. В одночасье потеряла подругу, с которой мы дружили 40 лет — разошлись во мнениях. Знаете, я бы все отдала, чтобы этой войны не было. Когда Павла пришли арестовывать, следователи в разговоре задали мне вопрос [по поводу войны в Украине]: «А что вы предлагаете?» Наверное, думали услышать от меня какую-то крамолу. А я спросила их: «Вы бы отдали свою жизнь, чтобы это прекратилось?»… Молчат… А я — отдала бы. Потому что нет ничего ужаснее того, что происходит сейчас. Я хочу, чтобы мои дети и внуки жили нормально — в мире.
Вы до ареста мужа думали о том, чтобы уехать из России?
Нет, хотя мы много путешествовали: всю Европу изъездили, и было много мест, где нам очень нравилось. Но у нас тут дети, внуки. Родители здесь похоронены. А сейчас и возраст к тому же — мне в следующем году будет 70 лет. Куда я поеду? Сейчас постоянно пишут: «Почему вы не уехали?» У каждого свой путь. Кто смог — тот уехал, молодцы. Я их не осуждаю: они смогли начать новую жизнь. А мы привязаны сердцем к родному месту — к своей квартире, к полкам с книгами.
Вы получили какие-то письма от Павла из СИЗО. Есть какая-то связь?
Да, пришло письмо. Пишет, что все вроде бы более или менее нормально, не обижают. Пишет только, что в первый день голодный был. Благодарит адвоката, которая купила бургер и сок.
